Глава пятая. Вместе и порознь

[the-power-of-three]

— Если бы я знал, во что вляпаюсь, я никогда бы тебя не спас! — выпалил Эрик. — Сначала оборотни, потом летучие мыши! Теперь вот это!
«Этим» был громадный двурогий тролль — очередная тварь, подосланная королевой. Вдвоем справляться с чудовищами было легче, однако последнее нападение всерьез разозлило и без того неспокойного Охотника.
— Ты боишься? — прямо спросил Генрих, очищая меч от крови тролля.
Эрик не ответил, но этого и не потребовалось: король был проницательным человеком.
— Я тоже, — сказал Генрих после паузы. — Я не буду винить тебя, если ты уйдешь.
— Сказал же: проведу к Хаммонду.
— Разумеется, ты ведь человек чести. Но потом можешь уйти.
Потом, значит. Конечно, Эрик так и сделает. После гибели сестры ему не хватало только впутаться в колдовские разборки.
— Если доживу. Королева не оставит попыток убить нас.
— Она тысячу раз могла нас убить, но не сделала этого.
Эрик не сдержал нервного смешка.
— То-то у нас легкий путь!
— Я не о том, — отозвался Генрих очень серьезно. — Все эти чудовища посланы запугать нас, ранить или заставить сдаться. Для убийства Равенна отправила бы десять оборотней, а не двоих, но этого не произошло.
— То есть, она не смерти нашей хочет?
— Смерти. Но не такой.
Эрик сощурил глаза. Наверное, король лучше знает свою жену, и все же…
— Ты как будто совсем не сомневаешься.
На этот раз спутник молчал долго. Охотник нарочно позволил ему уйти вперед: пусть немного побудет один, раз ему так нужно.
Генрих первым повернулся к Эрику, дождался, пока тот подойдет, и наконец ответил:
— Я еще многого не понимаю, но чувствую необъяснимую связь с Равенной. Иногда я ощущаю на себе ее взгляд, иногда знаю, о чем она думает. Сейчас королева не хочет нас убивать. Она нас испытывает. Умрем — значит, мы были слабы и никогда не стоили ее внимания. Выберемся живыми — и сможем рассчитывать на войну. — Генрих перевел дух и устало закончил. — Наверное, способность читать мысли королевы — это единственные чары, за которые я готов благодарить ее.
— Ясно, — Охотник вскинул голову. — Эта связь поможет тебе победить.
Но спутник мотнул головой и грустно улыбнулся.
— Рано думать о победе. Идем.
***
Самый темный час — перед рассветом, и именно в это время путники, миновав заколдованный лес, приблизились к главному тракту, ведущему на восток.
— Я знаю эти места, — Охотник окинул взглядом равнину. — Черные рыцари проезжают здесь с частотой ночной стражи и убивают одиноких путников.
— Что ж, хорошо, что нас двое.
— Да, и, кажется, у меня есть план.
«Безумный план, который грозит нам обоим смертью», — хотел добавить Эрик, но передумал. Все равно по сравнению с чудовищами заколдованного леса рыцари королевы были очень слабыми противниками.
Ждать долго не потребовалось. Эрик и Генрих не прошли и двух миль, как впереди раздался цокот копыт и более звонкое бряцание оружия.
— Шестеро, — сообщил Охотник. — Нападаем сразу. Мои справа, твои слева. Просто рубим и не задерживаемся. У нас мало времени.
Эрик заметил усмешку на лице Генриха, которую тот не успел спрятать за серьезным видом. Но король ничего не сказал, и Охотник тоже предпочел промолчать.
Схватка была короткой — возможно, даже слишком. Эрик давно не испытывал такого азарта и не прочь был еще помахать топором. Какой уж азарт от трактирных драк после попойки? То ли дело настоящая битва, когда глаза горят, а сталь искрит и ударяется о сталь.
В каком-то пьяном запале он размахнулся и со всей силы рубанул противника. Топор отсек черному рыцарю руку, струями полилась алая кровь, но это еще больше разъярило Эрика. Он с размаху впечатал топор в грудь второго врага, крутнулся и чуть было не врезался в третьего. Короткий клинок блеснул в левой руке рыцаря, и Охотник зашипел. Он никогда не любил врагов с оружием в обеих руках. Главным образом, потому что всегда им проигрывал.
Рыцарь вдруг как-то неловко осел, а затем повалился на землю. Охотник перевел взгляд на своего спутника, так вовремя оказавшегося рядом. Генрих тяжело дышал, его меч был по рукоять в крови, но, несмотря на это, король мрачно улыбнулся и сказал:
— Можно считать это началом войны.
Эрик посмотрел вокруг. Рыцари лежали в крови, поверженные им и Генрихом, а черные кони топтались неподалеку, фыркая от запахов сражения.
— Теперь мы уж точно не пойдем пешком, — произнес Охотник, ухмыльнувшись. — Удивим герцога на полдня раньше.
— К обеду поспеем, — отозвался король и оседлал коня.
***
За день знакомства Эрик успел увидеть Генриха разным — жертвой колдовства, хладнокровным бойцом, надежным спутником. Но он никогда не видел в Генрихе короля — не видел или не замечал, или это просто было не важно. До тех пор, пока они не прибыли в замок.
Двор был переполнен. Простые слуги, солдаты, высшая знать — все они вышли навстречу человеку, который назвался их королем. От такого количества народа зарябило в глазах, и Охотник на несколько секунд прикрыл их пальцами. А, открыв, обнаружил, что толпа расступилась.
Вперед вышел худощавый человек с ранней сединой в длинных, до плеч, волосах. Родовой герб был вышит на его богатом облачении, которое придавало своему владельцу внушительный вид. И все же этот человек выглядел усталым. Он не был стариком, однако его лицо было испещрено морщинами. «Что-то сгубило его, быстро и недавно», — подумалось Охотнику.
— Ваша светлость, — донесся справа голос Генриха. — Простите, что заставил вас ждать.
Король спешился и поклонился герцогу Хаммонду.
— Это великое счастье — видеть вас живым, ваше величество.
Искренность герцога была видна сразу. Он едва сдерживался, чтобы не заключить Генриха в объятия, но осознание, что перед ним его господин, пересилило. Похоже, Генрих сам прекрасно понимал чувства своего друга и соратника. Он улыбнулся настолько непринужденно, насколько это было возможно, и ободряюще похлопал герцога по плечу.
— Ваше величество, где вы пропадали?
— Да, — еще один дворянин вышел вперед, — что с вами произошло? Мы думали, королева вас убила.
— Ваше величество, расскажите…
Генрих успокаивающе поднял руку, и Охотник с каким-то необъяснимым трепетом увидел, что толпа затихает, а гул и шепот улетучиваются как дым. Один-единственный жест Генриха заставил все это множество людей замолчать. В этот момент Эрик понял: того, кто обладает такой властью, нельзя называть просто по имени — только «Ваше величество» или «Мой король», не иначе.
— Первое и самое важное, — сказал его величество, когда толпа затихла, — я не был один. Мне помогали. Сначала — хозяин трактира «Кабанья голова», а потом мне спас жизнь этот человек, и не однажды.
Король Генрих указал рукой на Охотника, но его уже не было рядом. Он растворился в толпе, уйдя так же, как и появился, — быстро и внезапно.